ЗВУЧИТ МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.
К. ЛАРИНА – Замечательно. Вы наверняка узнали эту гитару, этот свист. Это Петр Ефимович Тодоровский открывает нашу сегодняшнюю программу. Я с удовольствием встречаю в нашей студии Миру Григорьевну Тодоровскую. Здравствуйте, Мира Григорьевна. Приветствую вас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Добрый день.
К. ЛАРИНА – Хочу напомнить, что Мира Тодоровская не просто жена режиссера и мать режиссера, она сама продюсер и режиссер. И сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, еще не раз вам это докажет, скажу я так. Мы сегодня будем говорить о планах, конечно, о тех работах, которые в работе, о тех мечтах, которые Мира Григорьевна собирается осуществить, чтобы вы увидели то кино, которое, как я понимаю, начиналось еще при жизни Петра Ефимовича. Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.
К. ЛАРИНА – Давайте мы начнем прямо, что называется, с фактуры. Во-первых, хочу сказать, дорогие друзья, что Мира Тодоровская принесла сегодня к нам в студию два совершенно замечательных альбома музыкальных. Один называется «Шальная карусель», и на обложке здесь Петр Тодоровский с гитарой. А второй называется «Ретро вдвоем» – это совместный проект музыкальный Сергея Никитина и Петра Тодоровского. Это замечательные альбомы, музыка потрясающая.
Поэтому мы сегодня просто хотим вам их раздать. И если у вас есть желание получить в подарок этот альбом, вам ничего делать не надо, просто на SMS +7 (985) 970-45-45 можете прислать сою заявочку со своим телефоном, и мы вам этот альбом отдадим, у нас их много. Ну и, естественно, если у вас какие-то вопросы будут, тоже приветствуем всегда ваше участие в передаче.
А теперь по делу. 28-го числа состоялся так называемый питчинг очередной. Мы про эти питчинги здесь много вспоминаем, да. Это тот самый процесс, такая процедура, когда сценарная и продюсерская группа перед членами экспертного совета защищает свое право на бюджетное финансирование фильма, который собираются снимать. Да? Как это происходит, мы сейчас об этом поговорим.
Вот 28-го числа было представлено, по-моему… Сколько было работ-то представлено, не помните? Много, да? Ну, короче говоря, уже опубликован на сайте министерства список фильмов, которые получили бюджетное финансирование. И вот фильм, который собирается снимать Мира Тодоровская, называется он «Встреча на Эльбе».
М. ТОДОРОВСКАЯ – По сценарию Петра Тодоровского.
К. ЛАРИНА – Это по сценарию Петра Ефимовича Тодоровского, что невероятно важно. Он не получил ничего, никаких предложений. Почему-то решили, что это кино не нуждается в бюджетном финансировании. С чем это связано – давайте мы с этого начнем. Там какие-то исторические есть претензии?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я сначала историю расскажу, как это все было.
К. ЛАРИНА – Давайте, давайте.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мы ничего не ожидали, никаких подвохов, ничего, потому что я давала читать сценарий советнику Владимира Владимировича Толстому Владимиру Ильичу, ему очень понравился сценарий. И у меня не было вообще мыслей, что сценарий антисоветский или еще что-то. И спокойно пришла на питчинг и ожидала, что я получу какую-то сумму денег, поскольку картину не так легко пробивать эту, потому что умер Петр Ефимович, который рассчитывал сам снять. Теперь делать ее вынуждена я.
Причем очень непростое производство, поскольку у него в сценарии все происходит в городе Иерихон на берегу Эльбы. И мне пришлось искать натуру. В Германии дороже намного, я нашла натуру в Польше, во Вроцлаве. Вроцлав – это бывший немецкий городок, и там совершенно вся натура соответствует тому, что написал Тодоровский. Это такое вступление небольшое.
И у меня начался уже подготовительный период: и подобраны актеры, и съемочная группа, частично польская, поскольку все это снимаем во Вроцлаве, в Польше, и работа вовсю идет. Более того, я понимаю, что деньги, которые я получу, все равно не закроют всего, что мне нужно. Я уже продала квартиру заранее, потому что я понимаю, что как-то мне нужно этот проект сделать.
Еще раз отвлекусь. Петр Ефимович не думал, что он умрет, и он все время мне говорил: «Вот я выйду, и мы начнем картину». Поэтому мой долг – сделать эту картину хотя бы в память о нем, понимаете.
В общем, вышли мы на сцену, все рассказали, все мирно на нас так смотрят, доброжелательно сидят. Рассказала, что уже подобраны актеры и что работа идет вовсю.
К. ЛАРИНА – А как это происходит? Вы рассказываете что? Содержание фильма или что?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Выходишь на сцену. Я с режиссером Евгением Лаврентьевым, мы вышли. Я взяла как бы инициативу в свои руки и рассказала о том, что у нас уже закончен подготовительный период, подобраны актеры, найдена натура в Польше, где я должна снимать, и что все идет как бы своим путем.
Вдруг встает мужичок с ноготок из второго ряда, такой маленький, крепенький мужичок с блестящей лысиной на голове, и заявляет громовым голосом: «Военно-патриотическое общество России против этого сценария! – говорит. – Сценарий сниматься не будет!» – и садится.
К. ЛАРИНА – Военно-историческое, наверное.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Военно-историческое, извините.
К. ЛАРИНА – Оно же и патриотическое.
М. ТОДОРОВСКАЯ – «Категорически против этого сценария! Сценарий сниматься не будет!» Мы с режиссером совершенно опешили, стоим, растерялись. На что тут же господин Тельнов, начальник главка, говорит: «Пошли, пошли. Все, вы уже свободны».
К. ЛАРИНА – То есть: «Идите со сцены». Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да. Мы вышли, и я еще попыталась обратно, я хотела сказать пару слов.
К. ЛАРИНА – То есть диалога никакого не предполагалось? Он заявил – и вам сказали: «До свидания».
М. ТОДОРОВСКАЯ – И Тельнов сказал: «До свидания». Все. И я попыталась обратно прийти, но тут выступил Тельнов и сказал: «Брысь!» Вот такая ситуация совершенно была как бы неожиданная. Что я хочу сказать…
К. ЛАРИНА – Подождите. А дальше? Вы пытались выяснить, в чем причина, какие претензии? Во-первых, фамилия человека.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Знаете, мы вышли, через пять минут выходит этот человечек, подходит ко мне и говорит: «Мира Григорьевна, я хочу с вами поговорить».
К. ЛАРИНА – Это Андрей Назаров, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. И говорит: «Вы знаете, я глубоко уважаю вашего мужа – и как режиссера, и как человека. И вас очень уважаю. Но я за это получаю деньги. И мне пришлось встать и сказать эту фразу, за это мне платят деньги». То есть он вышел ко мне, подошел почти сразу после того, как он выступил в зале. И он со мной постоял и сказал: «Вы меня поймите, я не виноват», – и даже дал свою визитную карточку. Ну, на этом все и кончилось. Мы еще как бы так постояли, посмотрели на это все, подождали. Тут же объявили, что нас нет ни в первых списках, которые обсуждались.
К. ЛАРИНА – Ни в резервных.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ни в резервных. Нигде. Все, абсолютно все закончено. И связано только со сценарием Тодоровского.
К. ЛАРИНА – В чем там проблема, в сценарии? Расскажите немножечко о том, что там происходит.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Главный герой – прототип Тодоровского. Он про себя писал этот сценарий, потому что он действительно пришел на Эльбу в 1945 году, в конце войны, ему было 20 лет в это время, он был лейтенантом. И он влюбился в немецкую девочку, которую взял в плен. Он в нее влюбился. И вот эта история есть в картине. Ничего больше такого, что могло бы не понравиться, там нет. Ну, еще другой его приятель влюбился в американку Венди, и они общаются. В общем, как-то про любовь, про счастье окончания войны. Весь сценарий написан о том, какое это счастье, когда заканчивается война: как все счастливы, как все общались, как все жили, как все это было.
Конечно, там есть еще моменты. Там, предположим, один из героев (там четыре героя) погибает из-за, простите меня за выражение, полковой <…>, которая его соблазнила. Одновременно она была любовницей командующего, и она его в конце концов бросила. И он так тяжело все это переживал, что, в общем, сложились так обстоятельства, что он погиб. Все, больше ничего.
И кончается фильм тем, что всех грузят уже в вагоны. Осень, идет дождь вперемешку со снегом, и всех отправляют уже на Родину. Ну, кончилась вся эта история, там нечего было им делать. В этом тоже нет ничего такого. Но отправляют на Родину. Один из героев бежит на Эльбу, чтобы попрощаться с американкой, с которой он расстается навсегда – есть этот эпизод в конце фильма. И все. И дальше они в теплушке и едут домой.
К. ЛАРИНА – На Родину.
М. ТОДОРОВСКАЯ – На Родину. Едут на Родину. Больше ничего. Наверное, в этом месте, может быть, будет песня звучать. Я вот еще думаю, как это будет. Не знаю. Но у меня была ситуация, при которой я очень рассчитывала на эти деньги, при том, что я уже продала квартиру. Потому что я снимаю в Польше, там дороже, и это все очень непросто.
К. ЛАРИНА – А скажите, там как-то предполагается процесс апелляции какой-то? Или вообще невозможно?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Категорически.
К. ЛАРИНА – И они даже не пишут…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Категорически абсолютно.
К. ЛАРИНА – Почему, какие-то конкретные замечания.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ничего. Более того, я попыталась подойти к Тельнову, начальнику главка. Он так на меня цыкнул: «Не мешайте!» – как будто бы я вообще, знаете, ноги около него мою, пол как бы мою около него, этого Тельнова, который тоже неизвестно, откуда он взялся даже, совершенно.
Так же, как я не понимаю, откуда взялся Мединский. Кто такой Мединский по сравнению с Тодоровским, Янковским, Данелией? Кто такой Мединский? Почему он все решает? Только он все решает. Я в этом плане совершенно не понимаю Владимира Владимировича. Как это можно? Владимир Владимирович наградил моего мужа. Кроме того, что у моего мужа десятки наград международных – дважды Берлинского, дважды Венецианского, дважды Токийского. Номинация на «Оскар» настоящая, которую он получил в Голливуде.
Кроме этого у него еще приз президента России, который я хотела сюда принести, чтобы здесь его показать, но он такой тяжелый. Он очень красивый, но очень тяжелый. Приз Владимира Владимирович Путина, президента России. Почему сейчас о Тодоровского просто вытирают подошвы? Иначе я назвать это не могу, понимаете.
К. ЛАРИНА – Я просто хочу вспомнить, Мира Григорьевна, что, в принципе, некое недовольство со стороны различных патриотических обществ (и ветеранских каких-то, военно-патриотических) без конца наблюдалось в отношении Петра Ефимовича Тодоровского еще при его жизни, когда он снимал фильмы, посвященные каким-то историческим событиям. Будь то, извините меня, «Анкор, еще анкор!», я помню, как его там за это били. Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет.
К. ЛАРИНА – А «Риорита», вот последняя его работа?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. «Риорита», последняя его работа – это было настолько острее нынешнего сценария, абсолютно не сравнить. Там просто лагерный вертухай сводит на нет, уничтожает целую семью. Это страшная была картина, очень страшная – про то, что было на войне. И как-то эта картина прошла, ее показали, и по телевизору показали.
К. ЛАРИНА – Но я помню, что прокаты тоже долго не давали. Мы по этому поводу разговаривали с Петром Ефимовичем тогда еще.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, понимаете, прокат не давали еще потому, что это не коммерческое кино совершенно. Наш прокат – только Галустяну со Светлаковым.
К. ЛАРИНА – Да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вот мне на «Дожде» делал замечание… Я забыла его фамилию.
К. ЛАРИНА – Из экспертного совета? Атанесян?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Атанесян. Что: «Нужно самим добывать деньги, а не ждать, чтобы государство вас финансировало», – Атанесян мне заявил. Понимаете?
К. ЛАРИНА – А можно самим добывать деньги?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Невозможно. Вот почему я продала квартиру. Слава богу, квартира эта мне не нужна. Умер Петр Ефимович – она мне не нужна, эта квартира. Как еще я могу добыть деньги? Как, если я кинорежиссер и кинопродюсер? Я причем стараюсь добывать деньги: я делаю в промежутках документальное кино, пытаюсь найти какие-то заказы хотя бы на то, чтобы выжить. Но не на то, чтобы снять большое кино.
К. ЛАРИНА – Давайте мы сейчас остановимся на выпуск новостей, потом продолжим наш разговор. Напомню, у нас в студии Мира Тодоровская.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии Мира Тодоровская, продюсер и режиссер. И мы сегодня рассказываем вам драматичную историю, произошедшую на процедуре питчинга в Министерстве культуры, когда проект по сценарию Петра Тодоровского «Встреча на Эльбе» был зарублен, что называется, топором практически без всяких объяснений.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да.
К. ЛАРИНА – Я просто хочу напомнить, что вот этот Андрей Назаров, член консультативного совета по фильмам военно-исторической тематики…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Извинялся передо мной.
К. ЛАРИНА – Он извинялся, он сказал, что это его работа. Но вот я читаю здесь то, что написано на сайте министерства: «В обязанности эксперта по фильмам военно-исторической тематики входит после презентации любого проекта, затрагивающего исторические темы, озвучивать заключение своих коллег, которые тщательно изучили сценарий будущих картин на предмет соответствия историческим событиям».
Если фраза господина Назарова: «Этот фильм никогда не будет снят по этому сценарию!» – является заключением, то вы меня извините. То, что касается вообще всего этого жанра унизительного, унижающего художника и автора картин будущих, и вообще как все это у нас проходит, с таким каким-то совершенно хамским налетом… Меня поражает, что нет никакого действительно заключения подробного. Потому что мы с вами разговариваем, и ни вы, ни я, мы не можем понять, какие претензии конкретные.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Абсолютно, да.
К. ЛАРИНА – Напишите по пунктам.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Никаких, ничего. Более того, мне даже Тельнов, начальник главка, не позволил зайти в зал и сказать пару слов. Он сказал: «Брысь отсюда!» – буквально. Вы понимаете, Тодоровский закончил войну, когда ему было 20 лет. Он был награжден тремя орденами Отечественной войны, кроме еще массы орденов, медалей и всего. 20 лет ему было, когда закончилась война, понимаете. И он сохранил эти воспоминания и осуществил… Ну, он много снял фильмов о войне, вы знаете, всяких фильмов. И был фильм «Риорита», который был острее намного. Там был рассказ о таком лагерном надзирателе…
К. ЛАРИНА – Ну, мы про это говорили. Который семью уничтожил.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Уничтожил крестьянскую семью, об этом был фильм. И ничего, фильм был показан, и по телевидению, и все видели. И вдруг сейчас такие наступили времена. Я вообще предполагаю, что Мединский на ниточке висит, я уверена в том, что у него мало осталось времени.
К. ЛАРИНА – Мира Григорьевна, понимаете, в чем дело? Неизвестно… Ну, Мединский уйдет – придет другой Мединский. Вы же видите, что дело уже не в человеке, как мне кажется. Там выстроена какая-то чудовищная система, в которой ничто живое не растет, не прорастает. Даже посмотреть, какие фильмы поддерживаются. Ну, фильмы, которые нацелены на коммерческий успех (как мне кажется, может быть, я ошибаюсь). А то, что касается кино серьезного, авторского…
М. ТОДОРОВСКАЯ – С Галустяном и Светлаковым.
К. ЛАРИНА – …Здесь очень большие проблемы. Мне кажется, по идее, учитывая, господа чиновники, что у нас 2015 год – это год 70-летия Победы… Вы очень любите рассказывать про свой патриотизм. Мне кажется, что в такой ситуации, когда Тодоровская приносит вам…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я предлагаю фильм к юбилею окончания Второй мировой войны.
К. ЛАРИНА – Когда вы приносите такой сценарий, они должны сами к вам приходить и на блюдечке с золотой каемочкой приносить все деньги, оплачивать целиком, делать из этого государственный проект. А вот так, конечно, обращаться – я просто… Действительно, вот наши слушатели тоже пишут, они в шоке от того, что услышали от вас.
У меня к вам вопрос такой еще, связанный с какими-то планами вашими. Я очень хотела узнать, а есть ли еще какие-то незавершенные сценарии, которые среди творческого наследия Петра Ефимовича?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, вы знаете, в общем-то, у него была счастливая в кино судьба, и он все, что хотел, снял и все совершил. Он не успел снять только этот фильм, но очень хотел его снять. Он даже не думал, что он умрет. И это счастье, потому что он умер, не зная, что он умирает. Это было… Но он рассчитывал, что он снимет этот фильм, который будет последним в его жизни. Но не получилось. До этого все, что он хотел – как-то получалось так, что он снимал.
Понимаете, мы в ужасе… Вы можете себе представить, когда ты стоишь на сцене, рассказываешь о фильме, а вдруг встает мужичок и говорит: «Брысь отсюда! Вы никто и ничто, и знать мы не хотим»?
К. ЛАРИНА – А вот по поводу денег. Тут наши слушатели предлагают собрать деньги всем миром, что называется.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не против.
К. ЛАРИНА – Сегодня это очень популярный жанр. И я знаю, что… Я вас уверяю, что если вы объявите сбор денег, вам их соберут. Вот мы после передачи обсудим, как это сделать. Сегодня многие к этой возможности прибегают.
Кстати, вот тут вспоминают фильм «Берег». Вы рассказываете про любовь героя с немецкой девушкой. И вот Бондарев – по-моему, впервые, кстати, у него тоже была эта история затронута тоже в фильме «Берег». И был снят фильм Алова и Наумова, и играла там Наталья Белохвостикова.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Если это…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Не только режиссеры видные снимали на эту тему фильмы, но и Тодоровский снимал.
К. ЛАРИНА – А вообще сам факт существования такой военно-исторической экспертизы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Откуда она взялась?
К. ЛАРИНА – Он, вам кажется, нужен?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Как сказать… Да нелепость это полная! Более того, этот мужичок, который встал и объявил, он мне потом сказал: «Мы сами не рады этому всему». Понимаете? Нет, я вообще даже понять не могу, откуда взялся Мединский.
К. ЛАРИНА – Ну, то, что касается господина Назарова, я вам скажу честно, мы пытались получить хоть какой-то комментарий. Вот он к вам подошел и сказал, что он не виноват, но надо все-таки отвечать за свои поступки. И мне странно, что он нигде никаких комментариев не дал.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «Мне за это заплатили».
К. ЛАРИНА – Ну, понятно. Но пусть об этом скажет вслух.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он мне сказал: «Я уважаю вас, а вашего мужа просто обожаю. Но мне заплатили за то, чтобы я встал и это сказал».
К. ЛАРИНА – А расскажите, в принципе, все фильмы, которые снял Тодоровский, их путь был простой к экрану? Были какие-то претензии к сценариям, были какие-то цензурные правки за все время работы Петра Ефимовича?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ксения, бывало всякое. И самое трудное было – конечно, собирать деньги, чем занималась я, и получать деньги. И Петр Ефимович был очень скромный человек, просто невероятно скромный. Он никуда не мог пойти, он не мог просить, настаивать.
Знаете, он мог работать в монтажной, и вдруг пришел Бондарчук, старый Бондарчук – ему что-то нужно исправить где-то. И приходит Бондарчук и Тодоровскому говорит: «Брысь из монтажной!» – пришел Бондарчук, ему что-то нужно сделать. И он уходил. Он терялся в таких случаях, понимаете. А сейчас вот Бондарчук со своим «Сталинградом», он же немыслимые деньги получил, а картина же плохая, это же видно.
К. ЛАРИНА – И Бондарчук другой, и Сталинград не тот, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да что вы? Совсем не тот Сталинград! У Урсуляка в сериале есть в одной серии полсерии «Сталинграда». И это гораздо лучше, чем весь фильм Бондарчука.
К. ЛАРИНА – И, кстати, там нет никаких батальных сцен, никаких спецэффектов. Есть группа людей, этот дом… Мы говорим о фильме «Жизнь и судьба».
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, «Жизнь и судьба».
К. ЛАРИНА – Я тоже об этом вспомнила, что весь Сталинград – вот он здесь был.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, весь Сталинград был в сериале Урсуляка, потрясающем сериале. А тут Бондарчук снял. А сколько денег на рекламу ушло, сколько денег на то, чтобы в кинотеатре смотрели на это – это же немыслимо. Да я не завидую Бондарчуку, он хороший парень, пусть он будет здоров. Понимаете, в конце концов и мой сын нормально работает, и все у него получается. И пусть у Бондарчука так же будет.
Но почему моему мужу всегда было так трудно получить финансирование? И мне вместе с ним. Я была его продюсером. И почему сейчас я должна продавать квартиру, думать, как собирать деньги, уже умершего год назад режиссера? Причем не просто режиссера, лауреата всех возможных фестивалей: дважды Берлинского…
К. ЛАРИНА – Вы рассказывали, не повторяйтесь, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, не буду повторять.
К. ЛАРИНА – А то, что он говорит «товарищи». Я имею в виду, у вас же есть какой-то ближний круг, друзья, коллеги? Они вам что-нибудь советуют? Из кинематографического цеха. Или никто ничего не говорит?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Все перестали звонить.
К. ЛАРИНА – То есть каждый за себя, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, как-то боятся, чтобы не коснулось. Не знаю… Почему бояться? Не знаю. Потому что совершенно явно, Мединский – человек временный. Поскольку как бы ни относились к Владимиру Владимировичу, но он человек умный, он его не продержит. И потом, я обращалась к Толстому, советнику по культуре, и он прочел сценарий и сказал: «Очень хороший сценарий. Дай бог вам успеха».
К. ЛАРИНА – А кто у вас там снимается, расскажите, в фильме, что за актеры?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, молодые актеры, все молодые. Тодоровскому было 20 лет. Я беру актеров не старше 24, потому что 20-летние совсем не могут. И замечательные мальчики пришли, и все они впервые будут сниматься. Четверо, четверка замечательных совершенно ребят. И актриса замечательная будет в одной из главных ролей. А немку будет играть немка. Там еще главная роль у немца, который сидит на дереве и хочет убить нашего героя. Немец – это главная роль. Там много у этого немца в картине вещей. Будет играть немец эту роль. Все будет так.
К. ЛАРИНА – Но вы уже запустились, начали уже работу?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Подготовительный период идет.
К. ЛАРИНА – И если сейчас не будет денег, вы все это останавливаете? Или будете работать?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, продам еще дачу тогда.
К. ЛАРИНА – Ну, это несерьезно.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не могу остановиться. У меня все запущено уже, и все это в Польше, понимаете. И там не так все просто и не так все дешево. А здесь я делать не могу, потому что натура немецкая, которую я нашла в немецком старом городке Вроцлаве. Это Польша, но это немецкий городок. Не могу я остановиться, во-первых. А во-вторых…
К. ЛАРИНА – Да, я прошу прощения, мне нужно зачитать эту новость. Она не имеет к нам никакого отношения, но это важно для тех, кто следит за новостями, которые поступают из Абхазии. Молнию принес мне сейчас наш новостник вот до выпуска новостей в 2 часа, все подробности будут там: «Президент Абхазии Анкваб подписал документ о добровольной отставке». Это очень важная информация, поэтому следите за подробностями, они будут после 2 часов.
А я напомню, что у нас в студии Мира Григорьевна Тодоровская. Мы уже рассказали весь этот ужас. Давайте все-таки вспомним и Петра Ефимовича, что называется, как художника и как человека. Вот скажите мне, пожалуйста, вопрос компромисса, насколько он остро стоял перед вами как режиссером и продюсером, насколько вы готовы были идти на какие-то уступки в плане сценария, съемок? Или никогда?
М. ТОДОРОВСКАЯ – А мне никто и не предлагал.
К. ЛАРИНА – Никогда?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне никто не предлагал идти на какие-то уступки или что-то менять.
К. ЛАРИНА – Ну, вы имеете в виду сейчас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Сейчас.
К. ЛАРИНА – Нет, а вот раньше? В работе над другими фильмами были такие моменты?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Над другими фильмами? В общем-то, нет.
К. ЛАРИНА – Нет?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Нет, бывали какие-то, наверное, моменты, когда я шла на какие-то уступки, но всегда старалась не переступить через себя, понимаете. И потом, я же работала в основном все-таки с Петром Ефимовичем и с его фильмами. И там уж тем более. Вот «Риорита» – это был очень острый сценарий, и я очень боялась, что не получится у нас. Но ничего, как-то все прошло.
К. ЛАРИНА – История с питчингом первая была такая нехорошая с проектом Александром Миндадзе. Вы, наверное, знаете, об этом, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, знаю. Я с ним говорила.
К. ЛАРИНА – Он тоже представлял свой фильм «Милый Ханс, дорогой Петр», по-моему, так он называется. И этот фильм точно так же был заморожен, не дали денег на него. Но в отличие от вашей ситуации, как я поняла, там был проведен какой-то разговор, там был какой-то диалог, когда то же самое это чертовое Историческое общество сказало: «Замените вот тут место действия, время действия», – и все. И как говорит тот же Мединский, которого вы упоминаете сегодня так часто, Мира Григорьевна: «Даже Миндадзе был нам благодарен за эти поправки».
М. ТОДОРОВСКАЯ – О-о-о! Что вы говорите? Что вы говорите? Прямо благодарен? А я вчера разговаривала с Миндадзе.
К. ЛАРИНА – Так?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «А куда мне было деться? Я пытался как-то так договориться, чтобы не терять главное, а идти на какие-то уступки по мелочи». А я не могу пойти ни на какие уступки. У меня настолько расписанный нормальный сценарий, там ничего не выбросишь. Ни на какие уступки. Значит, главная тема – наш герой влюбился в немку, которую арестовал.
К. ЛАРИНА – Да-да-да, вы сказали.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, что мне теперь, значит, менять, как будто бы он не влюбился в немку, а сдал ее в СМЕРШ? Так, что ли?
К. ЛАРИНА – Тоже, кстати, интересная мысль. Хороший фильм бы получился.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. А коллега ему и говорит: «Ты ее сдай в СМЕРШ».
К. ЛАРИНА – А вот скажите, тогда у меня вот такой к вам вопрос. На ваш взгляд, все-таки если государство дает деньги на производство (в данном случае кино, фильма), оно имеет право вмешиваться в творческий процесс, оно должно каким-то образом следить за содержанием и высказывать свои какие-то пожелания? Потому что в данном случае, если государство дает деньги, оно получается главным продюсером этой конкретной работы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Вот скажите, есть такие права?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, но они должны иметь в этом случае очень грамотных, очень знающих и умелых редакторов, которые могут почитать, указать ошибки и предложить возможности уйти от этих ошибок. Этого же всего нет. Со мной вообще обошлись так, как будто бы, знаете, вытерли об меня ноги, как о мокрую тряпку.
К. ЛАРИНА – Но у вас же все равно художественный фильм. Это же не документальное исследование историческое.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Насколько здесь вообще уместен разговор на тему: «А было это или не было этого»?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы понимаете, сценарий так построен, что там ничего не переделаешь, я не могу с ними идти ни на какой компромисс. Ничего там не переделаешь. То, что 20-летний мальчик влюбился в немку – ну, бывает такое в жизни, понимаете. То, за что они и отказываются от этого. И я не могу это убрать никак. Ничего такого там нет. Наши дружат с американцами, наши устраивают концерт для американцев, большой концерт.
К. ЛАРИНА – Может быть, это не вписывается в сегодняшнюю ситуацию?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Американцы устраивают нашим концерт.
К. ЛАРИНА – Сегодня американцы – наш стратегический противник и главный враг России.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, не это. Я вас уверяю, что не это. Нет, он прекрасно понимает, Мединский, они, что все равно американцы будут наши друзья, и не замахнешься на американцев, понимаете. А на немцев, даже не на немцев… Германия сейчас другая, понимаете.
К. ЛАРИНА – А советская армия, Красная армия в вашем фильме показана как армия освободителей? Там все нормально, там нет никаких подозрений?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, ничего нет.
К. ЛАРИНА – Может быть, вы каким-то образом умаляете вклад советской армии в победу над фашизмом?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Там просто вся история в том, что вот пришли на Эльбу, война закончилась – и какое счастье! И немцы…
К. ЛАРИНА – И дружба народов.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Уже немцы бегут. Пришли наши на Эльбу и американцы на Эльбу.
К. ЛАРИНА – А вот это…
М. ТОДОРОВСКАЯ – И стоят на двух берегах. И дружба, и любовь, и все.
К. ЛАРИНА – Мы помним, мы все смотрели фильм «Встреча на Эльбе», который заканчивается этой фразой. Помните: «Самое главное – дружба между Советским Союзом и Америкой». Кстати, это не случайная перекличка со старым фильмом?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет.
К. ЛАРИНА – Название.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Это такая очень относительная перекличка, потому что все в нашем сценарии заканчивается не очень хорошо. Потому что их всех собирают: «Погуляли – хватит». Они три или четыре месяца там пробыли, в этом Иерихоне. Главный герой в 20 лет стал комендантом города.
К. ЛАРИНА – Почувствовали воздух свободы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Почувствовали дружбу с американцами, все это почувствовали. А потом в один день наступила осень, пошел дождь, снег (в картине у меня), и их грузят в теплушки – и nach Haus. Вот так вот скажем. И один из героев бежит, чтобы попрощаться с американкой Венди. Очень трогательный эпизод. Он переплывает Эльбу, чтобы сказать ей: «Прощай, дорогая, навсегда». И все.
К. ЛАРИНА – Скажите, пожалуйста… Вот мы до передачи как раз говорили с Мирой Григорьевной, что действительно год прошел, 14 мая был год, как не стало Петра Ефимовича.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Умер Петр Ефимович.
К. ЛАРИНА – Как вы этот год прожили?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне трудно говорить. Во-первых, я похудела на 15 килограмм, стала тоненькой девочкой, как вы видите. Я была другой. Вот… И как бы весь этот год я стараюсь выжить.
К. ЛАРИНА – И для вас эта работа, кстати…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, конечно, конечно.
К. ЛАРИНА – Возможности выжить. Вот это тоже. Слушайте, я просто поражаюсь людям. Ни черта не понимают! Ни черта…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Потом, Ксения, вы же знаете, что я не только продюсер была у Петра Ефимовича, я и сама снимала кино.
К. ЛАРИНА – «Жена Сталина», замечательный фильм.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Получила премии и в Голливуде, и в Канаде за свой фильм. То есть я не то что просто при Тодоровском как бы была. У нас был союз такой, знаете… Я даже не знаю, как это объяснить. Ну, у нас не только любовь была, но и дружба, и все. И это я его в свое время уговорила снять «Интердевочку». Это же был такой скандал! А я после этого – член Шведской академии киноискусств. Вы знаете?
К. ЛАРИНА – Нет, я не знала этого.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. После того, как мы сделали «Интердевочку». При том, что тогда не было ни продюсеров, ничего. И если есть минута, я расскажу, как я пришла в Госкино с этой идеей.
Кунин, наш друг, написал книжку. Я взяла эту книжку, пошла в Госкино, написала уже синопсис (хотя еще не знала, что это такое). Пришла в Госкино. Они мне сказали: «Идите к Досталю». Я, значит, взяла это все, пришла к Досталю и говорю: «Вот есть такая история. Может быть очень коммерческое кино». Хотя тогда не было еще даже имя такого – «коммерческое кино». Досталь все это посмотрел и сказал: «Очень хорошо. А вы тут при чем?» – спросил он меня. Я так помолчала и сказала: «А я буду продюсером». И он сказал: «Вы хотите быть продюсером? Езжайте в Голливуд!» – сказал он мне.
После чего я все-таки стала продюсером шведской версии. У нас был двухсерийный фильм, а шведы сделали одну серию, и я была продюсером одной серии. Мы с Тодоровским на фильм-экспорт, чтобы не обращаться к Досталю, смонтировали одну серию для шведов. Таким образом я оказалась в Швеции как бы знаменитым человеком.
Но вообще, вы знаете, «Интердевочка» – это был такой фокус мой, мною проделанный фокус. Я нашла шведские деньги даже на картину – тогда я стала продюсером. И это была очень удачная картина, она пользовалась большим успехом.
К. ЛАРИНА – Это было событие, что вы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Было событие.
К. ЛАРИНА – Событие поворотное для кино, для нас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я себе представляю, что было бы, если бы в то время Мединский был бы министром.
К. ЛАРИНА – Ах… Ну, Мира Григорьевна, мы должны уже заканчивать.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.
К. ЛАРИНА – Тем более уж про «Интердевочку» заговорили. И мы завершим нашу сегодняшнюю встречу музыкой из этого фильма, опять же в исполнении Петра Ефимовича Тодоровского.
Дорогие друзья, все кто прислали свои пожелания на диски – вам позвонят, и вы получите свои подарки. Я прошу прощения за то, что у нас такой получился разговор очень эмоционально затратный, и я вижу, как Мира Григорьевна нервничает. Это история какая-то душераздирающая. Я очень надеюсь, что после сегодняшнего нашего эфира у наших чиновников все-таки в голове что-то щелкнет, и они поймут, что они делают. Они не просто кино запрещают, они убивают человека: одного человека второй раз убивают, которого уже нет на свете, а второго – еще живого. Вот это вы понимаете или нет, Владимир Ростиславович Мединский? Обращаюсь я к вам напрямую.
Спасибо вам, Мира Григорьевна. Я надеюсь, что все будет в порядке, и кино обязательно снимете.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Спасибо.
К. ЛАРИНА – Обязательно снимете. И мы еще на премьере погуляем, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, конечно, я сниму. О чем речь?
ЗВУЧИТ МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ ФИЛЬМА «ИНТЕРДЕВОЧКА» В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.
Не говорить, а кричать хочется о том, что творят в нашей стране подлецы высокого ранга, подвизающиеся и на ниве культуры! Вдова замечательного человека, фронтовика, талантливейшего режиссёра и актёра Петра Ефимовича Тодоровского рассказала сегодня на "Эхе Москвы", как издеваются над памятью умершего год назад её мужа чиновники из ведомства небезызвестного Мединского. Лучше было бы закачать сюда видео передачи,
http://www.echo.msk....302-echo/#video, чтобы эмоционально прочувствовать ситуацию, но не смог я найти возможность скинуть материал на Ютьюб. Если кого-то ситуация задевает, можете ознакомиться хотя бы с текстовой расшифровкой беседы. К сожалению, не знаю, как на планшете воспользоваться функцией spoiler, вообще нет набора инструментов форматирования даже в расширенной форме сообщения.
ЗВУЧИТ МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.
К. ЛАРИНА – Замечательно. Вы наверняка узнали эту гитару, этот свист. Это Петр Ефимович Тодоровский открывает нашу сегодняшнюю программу. Я с удовольствием встречаю в нашей студии Миру Григорьевну Тодоровскую. Здравствуйте, Мира Григорьевна. Приветствую вас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Добрый день.
К. ЛАРИНА – Хочу напомнить, что Мира Тодоровская не просто жена режиссера и мать режиссера, она сама продюсер и режиссер. И сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, еще не раз вам это докажет, скажу я так. Мы сегодня будем говорить о планах, конечно, о тех работах, которые в работе, о тех мечтах, которые Мира Григорьевна собирается осуществить, чтобы вы увидели то кино, которое, как я понимаю, начиналось еще при жизни Петра Ефимовича. Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.
К. ЛАРИНА – Давайте мы начнем прямо, что называется, с фактуры. Во-первых, хочу сказать, дорогие друзья, что Мира Тодоровская принесла сегодня к нам в студию два совершенно замечательных альбома музыкальных. Один называется «Шальная карусель», и на обложке здесь Петр Тодоровский с гитарой. А второй называется «Ретро вдвоем» – это совместный проект музыкальный Сергея Никитина и Петра Тодоровского. Это замечательные альбомы, музыка потрясающая.
Поэтому мы сегодня просто хотим вам их раздать. И если у вас есть желание получить в подарок этот альбом, вам ничего делать не надо, просто на SMS +7 (985) 970-45-45 можете прислать сою заявочку со своим телефоном, и мы вам этот альбом отдадим, у нас их много. Ну и, естественно, если у вас какие-то вопросы будут, тоже приветствуем всегда ваше участие в передаче.
А теперь по делу. 28-го числа состоялся так называемый питчинг очередной. Мы про эти питчинги здесь много вспоминаем, да. Это тот самый процесс, такая процедура, когда сценарная и продюсерская группа перед членами экспертного совета защищает свое право на бюджетное финансирование фильма, который собираются снимать. Да? Как это происходит, мы сейчас об этом поговорим.
Вот 28-го числа было представлено, по-моему… Сколько было работ-то представлено, не помните? Много, да? Ну, короче говоря, уже опубликован на сайте министерства список фильмов, которые получили бюджетное финансирование. И вот фильм, который собирается снимать Мира Тодоровская, называется он «Встреча на Эльбе».
М. ТОДОРОВСКАЯ – По сценарию Петра Тодоровского.
К. ЛАРИНА – Это по сценарию Петра Ефимовича Тодоровского, что невероятно важно. Он не получил ничего, никаких предложений. Почему-то решили, что это кино не нуждается в бюджетном финансировании. С чем это связано – давайте мы с этого начнем. Там какие-то исторические есть претензии?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я сначала историю расскажу, как это все было.
К. ЛАРИНА – Давайте, давайте.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мы ничего не ожидали, никаких подвохов, ничего, потому что я давала читать сценарий советнику Владимира Владимировича Толстому Владимиру Ильичу, ему очень понравился сценарий. И у меня не было вообще мыслей, что сценарий антисоветский или еще что-то. И спокойно пришла на питчинг и ожидала, что я получу какую-то сумму денег, поскольку картину не так легко пробивать эту, потому что умер Петр Ефимович, который рассчитывал сам снять. Теперь делать ее вынуждена я.
Причем очень непростое производство, поскольку у него в сценарии все происходит в городе Иерихон на берегу Эльбы. И мне пришлось искать натуру. В Германии дороже намного, я нашла натуру в Польше, во Вроцлаве. Вроцлав – это бывший немецкий городок, и там совершенно вся натура соответствует тому, что написал Тодоровский. Это такое вступление небольшое.
И у меня начался уже подготовительный период: и подобраны актеры, и съемочная группа, частично польская, поскольку все это снимаем во Вроцлаве, в Польше, и работа вовсю идет. Более того, я понимаю, что деньги, которые я получу, все равно не закроют всего, что мне нужно. Я уже продала квартиру заранее, потому что я понимаю, что как-то мне нужно этот проект сделать.
Еще раз отвлекусь. Петр Ефимович не думал, что он умрет, и он все время мне говорил: «Вот я выйду, и мы начнем картину». Поэтому мой долг – сделать эту картину хотя бы в память о нем, понимаете.
В общем, вышли мы на сцену, все рассказали, все мирно на нас так смотрят, доброжелательно сидят. Рассказала, что уже подобраны актеры и что работа идет вовсю.
К. ЛАРИНА – А как это происходит? Вы рассказываете что? Содержание фильма или что?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Выходишь на сцену. Я с режиссером Евгением Лаврентьевым, мы вышли. Я взяла как бы инициативу в свои руки и рассказала о том, что у нас уже закончен подготовительный период, подобраны актеры, найдена натура в Польше, где я должна снимать, и что все идет как бы своим путем.
Вдруг встает мужичок с ноготок из второго ряда, такой маленький, крепенький мужичок с блестящей лысиной на голове, и заявляет громовым голосом: «Военно-патриотическое общество России против этого сценария! – говорит. – Сценарий сниматься не будет!» – и садится.
К. ЛАРИНА – Военно-историческое, наверное.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Военно-историческое, извините.
К. ЛАРИНА – Оно же и патриотическое.
М. ТОДОРОВСКАЯ – «Категорически против этого сценария! Сценарий сниматься не будет!» Мы с режиссером совершенно опешили, стоим, растерялись. На что тут же господин Тельнов, начальник главка, говорит: «Пошли, пошли. Все, вы уже свободны».
К. ЛАРИНА – То есть: «Идите со сцены». Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да. Мы вышли, и я еще попыталась обратно, я хотела сказать пару слов.
К. ЛАРИНА – То есть диалога никакого не предполагалось? Он заявил – и вам сказали: «До свидания».
М. ТОДОРОВСКАЯ – И Тельнов сказал: «До свидания». Все. И я попыталась обратно прийти, но тут выступил Тельнов и сказал: «Брысь!» Вот такая ситуация совершенно была как бы неожиданная. Что я хочу сказать…
К. ЛАРИНА – Подождите. А дальше? Вы пытались выяснить, в чем причина, какие претензии? Во-первых, фамилия человека.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Знаете, мы вышли, через пять минут выходит этот человечек, подходит ко мне и говорит: «Мира Григорьевна, я хочу с вами поговорить».
К. ЛАРИНА – Это Андрей Назаров, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. И говорит: «Вы знаете, я глубоко уважаю вашего мужа – и как режиссера, и как человека. И вас очень уважаю. Но я за это получаю деньги. И мне пришлось встать и сказать эту фразу, за это мне платят деньги». То есть он вышел ко мне, подошел почти сразу после того, как он выступил в зале. И он со мной постоял и сказал: «Вы меня поймите, я не виноват», – и даже дал свою визитную карточку. Ну, на этом все и кончилось. Мы еще как бы так постояли, посмотрели на это все, подождали. Тут же объявили, что нас нет ни в первых списках, которые обсуждались.
К. ЛАРИНА – Ни в резервных.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ни в резервных. Нигде. Все, абсолютно все закончено. И связано только со сценарием Тодоровского.
К. ЛАРИНА – В чем там проблема, в сценарии? Расскажите немножечко о том, что там происходит.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Главный герой – прототип Тодоровского. Он про себя писал этот сценарий, потому что он действительно пришел на Эльбу в 1945 году, в конце войны, ему было 20 лет в это время, он был лейтенантом. И он влюбился в немецкую девочку, которую взял в плен. Он в нее влюбился. И вот эта история есть в картине. Ничего больше такого, что могло бы не понравиться, там нет. Ну, еще другой его приятель влюбился в американку Венди, и они общаются. В общем, как-то про любовь, про счастье окончания войны. Весь сценарий написан о том, какое это счастье, когда заканчивается война: как все счастливы, как все общались, как все жили, как все это было.
Конечно, там есть еще моменты. Там, предположим, один из героев (там четыре героя) погибает из-за, простите меня за выражение, полковой <…>, которая его соблазнила. Одновременно она была любовницей командующего, и она его в конце концов бросила. И он так тяжело все это переживал, что, в общем, сложились так обстоятельства, что он погиб. Все, больше ничего.
И кончается фильм тем, что всех грузят уже в вагоны. Осень, идет дождь вперемешку со снегом, и всех отправляют уже на Родину. Ну, кончилась вся эта история, там нечего было им делать. В этом тоже нет ничего такого. Но отправляют на Родину. Один из героев бежит на Эльбу, чтобы попрощаться с американкой, с которой он расстается навсегда – есть этот эпизод в конце фильма. И все. И дальше они в теплушке и едут домой.
К. ЛАРИНА – На Родину.
М. ТОДОРОВСКАЯ – На Родину. Едут на Родину. Больше ничего. Наверное, в этом месте, может быть, будет песня звучать. Я вот еще думаю, как это будет. Не знаю. Но у меня была ситуация, при которой я очень рассчитывала на эти деньги, при том, что я уже продала квартиру. Потому что я снимаю в Польше, там дороже, и это все очень непросто.
К. ЛАРИНА – А скажите, там как-то предполагается процесс апелляции какой-то? Или вообще невозможно?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Категорически.
К. ЛАРИНА – И они даже не пишут…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Категорически абсолютно.
К. ЛАРИНА – Почему, какие-то конкретные замечания.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ничего. Более того, я попыталась подойти к Тельнову, начальнику главка. Он так на меня цыкнул: «Не мешайте!» – как будто бы я вообще, знаете, ноги около него мою, пол как бы мою около него, этого Тельнова, который тоже неизвестно, откуда он взялся даже, совершенно.
Так же, как я не понимаю, откуда взялся Мединский. Кто такой Мединский по сравнению с Тодоровским, Янковским, Данелией? Кто такой Мединский? Почему он все решает? Только он все решает. Я в этом плане совершенно не понимаю Владимира Владимировича. Как это можно? Владимир Владимирович наградил моего мужа. Кроме того, что у моего мужа десятки наград международных – дважды Берлинского, дважды Венецианского, дважды Токийского. Номинация на «Оскар» настоящая, которую он получил в Голливуде.
Кроме этого у него еще приз президента России, который я хотела сюда принести, чтобы здесь его показать, но он такой тяжелый. Он очень красивый, но очень тяжелый. Приз Владимира Владимирович Путина, президента России. Почему сейчас о Тодоровского просто вытирают подошвы? Иначе я назвать это не могу, понимаете.
К. ЛАРИНА – Я просто хочу вспомнить, Мира Григорьевна, что, в принципе, некое недовольство со стороны различных патриотических обществ (и ветеранских каких-то, военно-патриотических) без конца наблюдалось в отношении Петра Ефимовича Тодоровского еще при его жизни, когда он снимал фильмы, посвященные каким-то историческим событиям. Будь то, извините меня, «Анкор, еще анкор!», я помню, как его там за это били. Да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет.
К. ЛАРИНА – А «Риорита», вот последняя его работа?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. «Риорита», последняя его работа – это было настолько острее нынешнего сценария, абсолютно не сравнить. Там просто лагерный вертухай сводит на нет, уничтожает целую семью. Это страшная была картина, очень страшная – про то, что было на войне. И как-то эта картина прошла, ее показали, и по телевизору показали.
К. ЛАРИНА – Но я помню, что прокаты тоже долго не давали. Мы по этому поводу разговаривали с Петром Ефимовичем тогда еще.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, понимаете, прокат не давали еще потому, что это не коммерческое кино совершенно. Наш прокат – только Галустяну со Светлаковым.
К. ЛАРИНА – Да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вот мне на «Дожде» делал замечание… Я забыла его фамилию.
К. ЛАРИНА – Из экспертного совета? Атанесян?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Атанесян. Что: «Нужно самим добывать деньги, а не ждать, чтобы государство вас финансировало», – Атанесян мне заявил. Понимаете?
К. ЛАРИНА – А можно самим добывать деньги?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Невозможно. Вот почему я продала квартиру. Слава богу, квартира эта мне не нужна. Умер Петр Ефимович – она мне не нужна, эта квартира. Как еще я могу добыть деньги? Как, если я кинорежиссер и кинопродюсер? Я причем стараюсь добывать деньги: я делаю в промежутках документальное кино, пытаюсь найти какие-то заказы хотя бы на то, чтобы выжить. Но не на то, чтобы снять большое кино.
К. ЛАРИНА – Давайте мы сейчас остановимся на выпуск новостей, потом продолжим наш разговор. Напомню, у нас в студии Мира Тодоровская.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии Мира Тодоровская, продюсер и режиссер. И мы сегодня рассказываем вам драматичную историю, произошедшую на процедуре питчинга в Министерстве культуры, когда проект по сценарию Петра Тодоровского «Встреча на Эльбе» был зарублен, что называется, топором практически без всяких объяснений.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, да.
К. ЛАРИНА – Я просто хочу напомнить, что вот этот Андрей Назаров, член консультативного совета по фильмам военно-исторической тематики…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Извинялся передо мной.
К. ЛАРИНА – Он извинялся, он сказал, что это его работа. Но вот я читаю здесь то, что написано на сайте министерства: «В обязанности эксперта по фильмам военно-исторической тематики входит после презентации любого проекта, затрагивающего исторические темы, озвучивать заключение своих коллег, которые тщательно изучили сценарий будущих картин на предмет соответствия историческим событиям».
Если фраза господина Назарова: «Этот фильм никогда не будет снят по этому сценарию!» – является заключением, то вы меня извините. То, что касается вообще всего этого жанра унизительного, унижающего художника и автора картин будущих, и вообще как все это у нас проходит, с таким каким-то совершенно хамским налетом… Меня поражает, что нет никакого действительно заключения подробного. Потому что мы с вами разговариваем, и ни вы, ни я, мы не можем понять, какие претензии конкретные.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Абсолютно, да.
К. ЛАРИНА – Напишите по пунктам.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Никаких, ничего. Более того, мне даже Тельнов, начальник главка, не позволил зайти в зал и сказать пару слов. Он сказал: «Брысь отсюда!» – буквально. Вы понимаете, Тодоровский закончил войну, когда ему было 20 лет. Он был награжден тремя орденами Отечественной войны, кроме еще массы орденов, медалей и всего. 20 лет ему было, когда закончилась война, понимаете. И он сохранил эти воспоминания и осуществил… Ну, он много снял фильмов о войне, вы знаете, всяких фильмов. И был фильм «Риорита», который был острее намного. Там был рассказ о таком лагерном надзирателе…
К. ЛАРИНА – Ну, мы про это говорили. Который семью уничтожил.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Уничтожил крестьянскую семью, об этом был фильм. И ничего, фильм был показан, и по телевидению, и все видели. И вдруг сейчас такие наступили времена. Я вообще предполагаю, что Мединский на ниточке висит, я уверена в том, что у него мало осталось времени.
К. ЛАРИНА – Мира Григорьевна, понимаете, в чем дело? Неизвестно… Ну, Мединский уйдет – придет другой Мединский. Вы же видите, что дело уже не в человеке, как мне кажется. Там выстроена какая-то чудовищная система, в которой ничто живое не растет, не прорастает. Даже посмотреть, какие фильмы поддерживаются. Ну, фильмы, которые нацелены на коммерческий успех (как мне кажется, может быть, я ошибаюсь). А то, что касается кино серьезного, авторского…
М. ТОДОРОВСКАЯ – С Галустяном и Светлаковым.
К. ЛАРИНА – …Здесь очень большие проблемы. Мне кажется, по идее, учитывая, господа чиновники, что у нас 2015 год – это год 70-летия Победы… Вы очень любите рассказывать про свой патриотизм. Мне кажется, что в такой ситуации, когда Тодоровская приносит вам…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я предлагаю фильм к юбилею окончания Второй мировой войны.
К. ЛАРИНА – Когда вы приносите такой сценарий, они должны сами к вам приходить и на блюдечке с золотой каемочкой приносить все деньги, оплачивать целиком, делать из этого государственный проект. А вот так, конечно, обращаться – я просто… Действительно, вот наши слушатели тоже пишут, они в шоке от того, что услышали от вас.
У меня к вам вопрос такой еще, связанный с какими-то планами вашими. Я очень хотела узнать, а есть ли еще какие-то незавершенные сценарии, которые среди творческого наследия Петра Ефимовича?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, вы знаете, в общем-то, у него была счастливая в кино судьба, и он все, что хотел, снял и все совершил. Он не успел снять только этот фильм, но очень хотел его снять. Он даже не думал, что он умрет. И это счастье, потому что он умер, не зная, что он умирает. Это было… Но он рассчитывал, что он снимет этот фильм, который будет последним в его жизни. Но не получилось. До этого все, что он хотел – как-то получалось так, что он снимал.
Понимаете, мы в ужасе… Вы можете себе представить, когда ты стоишь на сцене, рассказываешь о фильме, а вдруг встает мужичок и говорит: «Брысь отсюда! Вы никто и ничто, и знать мы не хотим»?
К. ЛАРИНА – А вот по поводу денег. Тут наши слушатели предлагают собрать деньги всем миром, что называется.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не против.
К. ЛАРИНА – Сегодня это очень популярный жанр. И я знаю, что… Я вас уверяю, что если вы объявите сбор денег, вам их соберут. Вот мы после передачи обсудим, как это сделать. Сегодня многие к этой возможности прибегают.
Кстати, вот тут вспоминают фильм «Берег». Вы рассказываете про любовь героя с немецкой девушкой. И вот Бондарев – по-моему, впервые, кстати, у него тоже была эта история затронута тоже в фильме «Берег». И был снят фильм Алова и Наумова, и играла там Наталья Белохвостикова.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Если это…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Не только режиссеры видные снимали на эту тему фильмы, но и Тодоровский снимал.
К. ЛАРИНА – А вообще сам факт существования такой военно-исторической экспертизы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Откуда она взялась?
К. ЛАРИНА – Он, вам кажется, нужен?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Как сказать… Да нелепость это полная! Более того, этот мужичок, который встал и объявил, он мне потом сказал: «Мы сами не рады этому всему». Понимаете? Нет, я вообще даже понять не могу, откуда взялся Мединский.
К. ЛАРИНА – Ну, то, что касается господина Назарова, я вам скажу честно, мы пытались получить хоть какой-то комментарий. Вот он к вам подошел и сказал, что он не виноват, но надо все-таки отвечать за свои поступки. И мне странно, что он нигде никаких комментариев не дал.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «Мне за это заплатили».
К. ЛАРИНА – Ну, понятно. Но пусть об этом скажет вслух.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он мне сказал: «Я уважаю вас, а вашего мужа просто обожаю. Но мне заплатили за то, чтобы я встал и это сказал».
К. ЛАРИНА – А расскажите, в принципе, все фильмы, которые снял Тодоровский, их путь был простой к экрану? Были какие-то претензии к сценариям, были какие-то цензурные правки за все время работы Петра Ефимовича?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ксения, бывало всякое. И самое трудное было – конечно, собирать деньги, чем занималась я, и получать деньги. И Петр Ефимович был очень скромный человек, просто невероятно скромный. Он никуда не мог пойти, он не мог просить, настаивать.
Знаете, он мог работать в монтажной, и вдруг пришел Бондарчук, старый Бондарчук – ему что-то нужно исправить где-то. И приходит Бондарчук и Тодоровскому говорит: «Брысь из монтажной!» – пришел Бондарчук, ему что-то нужно сделать. И он уходил. Он терялся в таких случаях, понимаете. А сейчас вот Бондарчук со своим «Сталинградом», он же немыслимые деньги получил, а картина же плохая, это же видно.
К. ЛАРИНА – И Бондарчук другой, и Сталинград не тот, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да что вы? Совсем не тот Сталинград! У Урсуляка в сериале есть в одной серии полсерии «Сталинграда». И это гораздо лучше, чем весь фильм Бондарчука.
К. ЛАРИНА – И, кстати, там нет никаких батальных сцен, никаких спецэффектов. Есть группа людей, этот дом… Мы говорим о фильме «Жизнь и судьба».
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, «Жизнь и судьба».
К. ЛАРИНА – Я тоже об этом вспомнила, что весь Сталинград – вот он здесь был.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, весь Сталинград был в сериале Урсуляка, потрясающем сериале. А тут Бондарчук снял. А сколько денег на рекламу ушло, сколько денег на то, чтобы в кинотеатре смотрели на это – это же немыслимо. Да я не завидую Бондарчуку, он хороший парень, пусть он будет здоров. Понимаете, в конце концов и мой сын нормально работает, и все у него получается. И пусть у Бондарчука так же будет.
Но почему моему мужу всегда было так трудно получить финансирование? И мне вместе с ним. Я была его продюсером. И почему сейчас я должна продавать квартиру, думать, как собирать деньги, уже умершего год назад режиссера? Причем не просто режиссера, лауреата всех возможных фестивалей: дважды Берлинского…
К. ЛАРИНА – Вы рассказывали, не повторяйтесь, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, не буду повторять.
К. ЛАРИНА – А то, что он говорит «товарищи». Я имею в виду, у вас же есть какой-то ближний круг, друзья, коллеги? Они вам что-нибудь советуют? Из кинематографического цеха. Или никто ничего не говорит?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Все перестали звонить.
К. ЛАРИНА – То есть каждый за себя, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, как-то боятся, чтобы не коснулось. Не знаю… Почему бояться? Не знаю. Потому что совершенно явно, Мединский – человек временный. Поскольку как бы ни относились к Владимиру Владимировичу, но он человек умный, он его не продержит. И потом, я обращалась к Толстому, советнику по культуре, и он прочел сценарий и сказал: «Очень хороший сценарий. Дай бог вам успеха».
К. ЛАРИНА – А кто у вас там снимается, расскажите, в фильме, что за актеры?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, молодые актеры, все молодые. Тодоровскому было 20 лет. Я беру актеров не старше 24, потому что 20-летние совсем не могут. И замечательные мальчики пришли, и все они впервые будут сниматься. Четверо, четверка замечательных совершенно ребят. И актриса замечательная будет в одной из главных ролей. А немку будет играть немка. Там еще главная роль у немца, который сидит на дереве и хочет убить нашего героя. Немец – это главная роль. Там много у этого немца в картине вещей. Будет играть немец эту роль. Все будет так.
К. ЛАРИНА – Но вы уже запустились, начали уже работу?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Подготовительный период идет.
К. ЛАРИНА – И если сейчас не будет денег, вы все это останавливаете? Или будете работать?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, продам еще дачу тогда.
К. ЛАРИНА – Ну, это несерьезно.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я не могу остановиться. У меня все запущено уже, и все это в Польше, понимаете. И там не так все просто и не так все дешево. А здесь я делать не могу, потому что натура немецкая, которую я нашла в немецком старом городке Вроцлаве. Это Польша, но это немецкий городок. Не могу я остановиться, во-первых. А во-вторых…
К. ЛАРИНА – Да, я прошу прощения, мне нужно зачитать эту новость. Она не имеет к нам никакого отношения, но это важно для тех, кто следит за новостями, которые поступают из Абхазии. Молнию принес мне сейчас наш новостник вот до выпуска новостей в 2 часа, все подробности будут там: «Президент Абхазии Анкваб подписал документ о добровольной отставке». Это очень важная информация, поэтому следите за подробностями, они будут после 2 часов.
А я напомню, что у нас в студии Мира Григорьевна Тодоровская. Мы уже рассказали весь этот ужас. Давайте все-таки вспомним и Петра Ефимовича, что называется, как художника и как человека. Вот скажите мне, пожалуйста, вопрос компромисса, насколько он остро стоял перед вами как режиссером и продюсером, насколько вы готовы были идти на какие-то уступки в плане сценария, съемок? Или никогда?
М. ТОДОРОВСКАЯ – А мне никто и не предлагал.
К. ЛАРИНА – Никогда?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне никто не предлагал идти на какие-то уступки или что-то менять.
К. ЛАРИНА – Ну, вы имеете в виду сейчас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Сейчас.
К. ЛАРИНА – Нет, а вот раньше? В работе над другими фильмами были такие моменты?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Над другими фильмами? В общем-то, нет.
К. ЛАРИНА – Нет?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет. Нет, бывали какие-то, наверное, моменты, когда я шла на какие-то уступки, но всегда старалась не переступить через себя, понимаете. И потом, я же работала в основном все-таки с Петром Ефимовичем и с его фильмами. И там уж тем более. Вот «Риорита» – это был очень острый сценарий, и я очень боялась, что не получится у нас. Но ничего, как-то все прошло.
К. ЛАРИНА – История с питчингом первая была такая нехорошая с проектом Александром Миндадзе. Вы, наверное, знаете, об этом, да?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, знаю. Я с ним говорила.
К. ЛАРИНА – Он тоже представлял свой фильм «Милый Ханс, дорогой Петр», по-моему, так он называется. И этот фильм точно так же был заморожен, не дали денег на него. Но в отличие от вашей ситуации, как я поняла, там был проведен какой-то разговор, там был какой-то диалог, когда то же самое это чертовое Историческое общество сказало: «Замените вот тут место действия, время действия», – и все. И как говорит тот же Мединский, которого вы упоминаете сегодня так часто, Мира Григорьевна: «Даже Миндадзе был нам благодарен за эти поправки».
М. ТОДОРОВСКАЯ – О-о-о! Что вы говорите? Что вы говорите? Прямо благодарен? А я вчера разговаривала с Миндадзе.
К. ЛАРИНА – Так?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Он сказал: «А куда мне было деться? Я пытался как-то так договориться, чтобы не терять главное, а идти на какие-то уступки по мелочи». А я не могу пойти ни на какие уступки. У меня настолько расписанный нормальный сценарий, там ничего не выбросишь. Ни на какие уступки. Значит, главная тема – наш герой влюбился в немку, которую арестовал.
К. ЛАРИНА – Да-да-да, вы сказали.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Ну, что мне теперь, значит, менять, как будто бы он не влюбился в немку, а сдал ее в СМЕРШ? Так, что ли?
К. ЛАРИНА – Тоже, кстати, интересная мысль. Хороший фильм бы получился.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. А коллега ему и говорит: «Ты ее сдай в СМЕРШ».
К. ЛАРИНА – А вот скажите, тогда у меня вот такой к вам вопрос. На ваш взгляд, все-таки если государство дает деньги на производство (в данном случае кино, фильма), оно имеет право вмешиваться в творческий процесс, оно должно каким-то образом следить за содержанием и высказывать свои какие-то пожелания? Потому что в данном случае, если государство дает деньги, оно получается главным продюсером этой конкретной работы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Вот скажите, есть такие права?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы знаете, но они должны иметь в этом случае очень грамотных, очень знающих и умелых редакторов, которые могут почитать, указать ошибки и предложить возможности уйти от этих ошибок. Этого же всего нет. Со мной вообще обошлись так, как будто бы, знаете, вытерли об меня ноги, как о мокрую тряпку.
К. ЛАРИНА – Но у вас же все равно художественный фильм. Это же не документальное исследование историческое.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Конечно.
К. ЛАРИНА – Насколько здесь вообще уместен разговор на тему: «А было это или не было этого»?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Вы понимаете, сценарий так построен, что там ничего не переделаешь, я не могу с ними идти ни на какой компромисс. Ничего там не переделаешь. То, что 20-летний мальчик влюбился в немку – ну, бывает такое в жизни, понимаете. То, за что они и отказываются от этого. И я не могу это убрать никак. Ничего такого там нет. Наши дружат с американцами, наши устраивают концерт для американцев, большой концерт.
К. ЛАРИНА – Может быть, это не вписывается в сегодняшнюю ситуацию?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Американцы устраивают нашим концерт.
К. ЛАРИНА – Сегодня американцы – наш стратегический противник и главный враг России.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, не это. Я вас уверяю, что не это. Нет, он прекрасно понимает, Мединский, они, что все равно американцы будут наши друзья, и не замахнешься на американцев, понимаете. А на немцев, даже не на немцев… Германия сейчас другая, понимаете.
К. ЛАРИНА – А советская армия, Красная армия в вашем фильме показана как армия освободителей? Там все нормально, там нет никаких подозрений?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, ничего нет.
К. ЛАРИНА – Может быть, вы каким-то образом умаляете вклад советской армии в победу над фашизмом?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, нет. Там просто вся история в том, что вот пришли на Эльбу, война закончилась – и какое счастье! И немцы…
К. ЛАРИНА – И дружба народов.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Уже немцы бегут. Пришли наши на Эльбу и американцы на Эльбу.
К. ЛАРИНА – А вот это…
М. ТОДОРОВСКАЯ – И стоят на двух берегах. И дружба, и любовь, и все.
К. ЛАРИНА – Мы помним, мы все смотрели фильм «Встреча на Эльбе», который заканчивается этой фразой. Помните: «Самое главное – дружба между Советским Союзом и Америкой». Кстати, это не случайная перекличка со старым фильмом?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет.
К. ЛАРИНА – Название.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Это такая очень относительная перекличка, потому что все в нашем сценарии заканчивается не очень хорошо. Потому что их всех собирают: «Погуляли – хватит». Они три или четыре месяца там пробыли, в этом Иерихоне. Главный герой в 20 лет стал комендантом города.
К. ЛАРИНА – Почувствовали воздух свободы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Почувствовали дружбу с американцами, все это почувствовали. А потом в один день наступила осень, пошел дождь, снег (в картине у меня), и их грузят в теплушки – и nach Haus. Вот так вот скажем. И один из героев бежит, чтобы попрощаться с американкой Венди. Очень трогательный эпизод. Он переплывает Эльбу, чтобы сказать ей: «Прощай, дорогая, навсегда». И все.
К. ЛАРИНА – Скажите, пожалуйста… Вот мы до передачи как раз говорили с Мирой Григорьевной, что действительно год прошел, 14 мая был год, как не стало Петра Ефимовича.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Умер Петр Ефимович.
К. ЛАРИНА – Как вы этот год прожили?
М. ТОДОРОВСКАЯ – Мне трудно говорить. Во-первых, я похудела на 15 килограмм, стала тоненькой девочкой, как вы видите. Я была другой. Вот… И как бы весь этот год я стараюсь выжить.
К. ЛАРИНА – И для вас эта работа, кстати…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да, конечно, конечно.
К. ЛАРИНА – Возможности выжить. Вот это тоже. Слушайте, я просто поражаюсь людям. Ни черта не понимают! Ни черта…
М. ТОДОРОВСКАЯ – Потом, Ксения, вы же знаете, что я не только продюсер была у Петра Ефимовича, я и сама снимала кино.
К. ЛАРИНА – «Жена Сталина», замечательный фильм.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Получила премии и в Голливуде, и в Канаде за свой фильм. То есть я не то что просто при Тодоровском как бы была. У нас был союз такой, знаете… Я даже не знаю, как это объяснить. Ну, у нас не только любовь была, но и дружба, и все. И это я его в свое время уговорила снять «Интердевочку». Это же был такой скандал! А я после этого – член Шведской академии киноискусств. Вы знаете?
К. ЛАРИНА – Нет, я не знала этого.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да. После того, как мы сделали «Интердевочку». При том, что тогда не было ни продюсеров, ничего. И если есть минута, я расскажу, как я пришла в Госкино с этой идеей.
Кунин, наш друг, написал книжку. Я взяла эту книжку, пошла в Госкино, написала уже синопсис (хотя еще не знала, что это такое). Пришла в Госкино. Они мне сказали: «Идите к Досталю». Я, значит, взяла это все, пришла к Досталю и говорю: «Вот есть такая история. Может быть очень коммерческое кино». Хотя тогда не было еще даже имя такого – «коммерческое кино». Досталь все это посмотрел и сказал: «Очень хорошо. А вы тут при чем?» – спросил он меня. Я так помолчала и сказала: «А я буду продюсером». И он сказал: «Вы хотите быть продюсером? Езжайте в Голливуд!» – сказал он мне.
После чего я все-таки стала продюсером шведской версии. У нас был двухсерийный фильм, а шведы сделали одну серию, и я была продюсером одной серии. Мы с Тодоровским на фильм-экспорт, чтобы не обращаться к Досталю, смонтировали одну серию для шведов. Таким образом я оказалась в Швеции как бы знаменитым человеком.
Но вообще, вы знаете, «Интердевочка» – это был такой фокус мой, мною проделанный фокус. Я нашла шведские деньги даже на картину – тогда я стала продюсером. И это была очень удачная картина, она пользовалась большим успехом.
К. ЛАРИНА – Это было событие, что вы.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Было событие.
К. ЛАРИНА – Событие поворотное для кино, для нас.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Я себе представляю, что было бы, если бы в то время Мединский был бы министром.
К. ЛАРИНА – Ах… Ну, Мира Григорьевна, мы должны уже заканчивать.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Да.
К. ЛАРИНА – Тем более уж про «Интердевочку» заговорили. И мы завершим нашу сегодняшнюю встречу музыкой из этого фильма, опять же в исполнении Петра Ефимовича Тодоровского.
Дорогие друзья, все кто прислали свои пожелания на диски – вам позвонят, и вы получите свои подарки. Я прошу прощения за то, что у нас такой получился разговор очень эмоционально затратный, и я вижу, как Мира Григорьевна нервничает. Это история какая-то душераздирающая. Я очень надеюсь, что после сегодняшнего нашего эфира у наших чиновников все-таки в голове что-то щелкнет, и они поймут, что они делают. Они не просто кино запрещают, они убивают человека: одного человека второй раз убивают, которого уже нет на свете, а второго – еще живого. Вот это вы понимаете или нет, Владимир Ростиславович Мединский? Обращаюсь я к вам напрямую.
Спасибо вам, Мира Григорьевна. Я надеюсь, что все будет в порядке, и кино обязательно снимете.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Спасибо.
К. ЛАРИНА – Обязательно снимете. И мы еще на премьере погуляем, да.
М. ТОДОРОВСКАЯ – Нет, конечно, я сниму. О чем речь?
ЗВУЧИТ МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ ФИЛЬМА «ИНТЕРДЕВОЧКА» В ИСПОЛНЕНИИ П. Е. ТОДОРОВСКОГО.
heroes.html 7.57К
192 Количество загрузок:
То Губенко, то Швыдкой... Кто у нас был последний удачный? Фурцева, што ли? 
